ЕЕ ВЕЛИЧЕСтвО ПАРОДИЯ

Например, так произошло с карикатурой в журнале «Серый волк» на молодого литератора, чей письменный стол завален бумагами. В подписи стоит первая строчка из стихотворения «Как празднуют трусу»: «Время-то есть, да писать нет возможности» без продолжения фразы: «Мысль убивающий страх».

Учитывая общий характер публикаций «Серого волка», можно предположить, что искусственный отказ в актуализации некрасовского текста был сделан редакцией намеренно, но так происходило далеко не всегда.

Из 17 случаев обращения к стихотворению-лидеру среди выявленных карикатур пять используют укороченный заголовок «У парадного подъезда». Первый из обнаруженных рисунков опирается на два интеллектуальных источника: некрасовскую строку и слова, приписываемые Марии-Антуанетте. Хорошо одетая девочка, стоящая рядом с матерью, в ответ на просьбу нищенки «подать голодненькой» сначала выясняет, нет ли у той хлеба, а затем советует есть булочки. За спинами персонажей смутно вырисовывается дверь, обыгрывая смысл заголовка.

Есть пример сатирического обыгрывания полного названия некрасовского стихотворения. В революционной эйфории разоблачений «Барабан» публикует рисунок двери Великой княгини Марии Павловны, где десюдепорт сделан в виде гербового щита с ощипанным орлом и фразой «Поставщица германского двора». Намек на шпионаж лица царской фамилии сопровождается легкой перефразировкой некрасовского заголовка

Несколько рисунков цитируют строки самого стихотворения, изменяя или не изменяя их смысл иллюстрацией. Например, возле огромного спящего крестьянина суетятся маленькие люди, мелькают красные флаги, а вокруг бушует пожар: аллюзия на «Путешествие» Дж. Свифта отражена и вербально, и визуально; в подписи же стоит строка «Ты проснешься ль, исполненный сил?». Иногда художники намеренно включают цитаты высокого жанра в бытовые сюжеты, достигая тем самым комического эффекта. Например, приказчик интересуется у молодой купчихи, знает ли она стихи «Выдь на Волгу: чей стон раздается», на что тут же получает отповедь: «Оченно мне нужно знать, что там ваше сердце обо мне стонет». При этом соль карикатуры перемещена в подпись, а рисунок уходит на второй план. В пародии на этот же отрывок стон «над великою русской рекой» объясняется организованным грузчиками разбоем.

И только в журнале «Сказки» прямо говорится о необходимости самостоятельно вершить судьбу, не дожидаясь помощи сверху, хотя и здесь рефреном звучит «Дождались мы Думы / — Дума всех рассудит». Почти со всеми пародиями рядом помещены карикатуры (то повешенные «внутренние враги», то холеные бюрократы), что только усиливает ощущение безнадежности от столь ожидаемого созыва Думы.

Встречаются интересные пародии по «Крестьянским детям». В мирные годы сюжет мужичка с ноготок обыгрывается со спящим сторожем и разграбленной лавкой; в революционные — с развозом трехлетней девочкой ханжи (суррогата алкоголя).

Иногда дословный текст воспринимался контрастно по сравнению с рисунком. На цветном развороте «Бури» неизвестный художник изобразил скачку казаков-усмирителей мимо горящей деревни и мертвых крестьян на снегу. Языки пламени и струи крови — единственные цветные пятна в черно-белой графике, но подпись гласила обратное: «А там, во глубине России, — там вековая тишина». В другом примере приведенные дословно строки полностью искажали смысл, вкладываемый поэтом. На обложке «Спрута» А. А. Юнгер нарисовал огромную тюремную башню с одним зарешеченным окном. К башне ведет санный путь, полузанесенный снегом, да у входа виднеется патрульная будка. Подпись, взятая из «Сеятелей», отражала суровую российскую действительность: «Сейте разумное, доброе, вечное, / Сейте! Спасибо вам скажет сердечное / Русский народ…».

Обращаясь к депутатам Второй думы и изображая кузницу, где куются свобода, земля и воля,
редакция просила: «Куйте железное, твердое, вечное, / Куйте, спасибо вам скажет сердечное / Русский народ». В комиксе, вышедшем при жизни поэта, во фразах «С детства судьба невзлюбила тебя: / Беден и зол был отец твой угрюмый» местоимение «тебя» было заменено на «меня», «твой» на «мой»; рисунок же — избиение ребенка — полностью соответствовал словам.

В сентябре 1939 г. после вторжения Красной армии в Польшу «Крокодил» помещает рисунок Д. А. Дубинского, где ребенок ведет связанных польских панов. Между ним и красноармейцем происходит диалог: «Откуда, парнишка? — Из лесу, вестимо. / Отец, вишь, их ловит, а я отвожу!». Через два года, в сентябре 1941 г., М. М. Черемных повторяет не только идею, но даже и композицию рисунка. Изменения касались одежды мальчика (буденовка, тулупчик), формы гитлеровцев и способа транспортировки пленных (телега). А вот подпись цитировала Некрасова почти точно, заменив лишь «дровишки»: «Откуда, парнишка? — Из лесу, вестимо. / Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».